Эпоха закадровых переводов уходит в прошлое. Профессиональный дубляж может быть кому-то не по душе, но всё-же укрепляет свои позиции, и очень скоро видеокассета с закадровым переводом будет восприниматься как пережиток прошлого - того романтического времени, когда видео смотрели по ночам большой компанией под пиво и сигареты, запоем по три фильма подряд часто без цвета с размытым изображением и пропадающим звуком. Переводчики были в то время полноправными соавторами создателей фильма, ведь их голос и манера перевода полностью определяли "русское лицо" фильма, его восприятие. Вялый перевод мог "убить" самую забойную комедию, и в то же время, стоило услышать из динамика телевизора озорную Михалёвскую скороговорку, на лице сама собой появлялась улыбка - в удовольствии от предстоящего просмотра можно было не сомневаться.
Я могу гордиться, что успел запрыгнуть в последний вагон этого уходящего в историю эшелона и запомнился кому-то переводами "Южного Централа", "Аферистов" или "Частей Тела" с Говардом Стерном. Гордиться, что на какое-то время стал фактически преемником Михалёва, которым всегда бесконечно восхищался и под влиянием которого решил когда-то попробовать себя в этом деле. Пусть это звучит пафосно, но переводчики фильмов были в эпоху раннего видео легендарными личностями, и я счастлив, что успел прикоснуться к легенде и побыть немного "тем самым таинственным голосом за кадром". Сегодня хочется заниматься совсем другими вещами, но я не могу не рассказать подробно об этом жизненном этапе. Не потому что считаю его особо значимым в своей жизни, а потому что эпоха раннего видео была важной страницей в истории всей российской культуры. Не побоюсь радикального утверждения, но мне кажется, что именно раннее видео пробило первую основательную брешь в Железном занавесе, отделявшем тогда ещё СССР от всего мира.
Первый видеофильм я увидел в восемьдесят четвёртом году. Одноклассница пригласила нас на свой день рождения и гвоздём программы скромных подростковых развлечений стал видеомагнитофон. Именно видеомагнитофон вообще, а не какой-то конкретный фильм, потому что в то время сам факт просмотра фильма на видео был аттракационом, сравнимым с первым синематографом братьев Люмьер. Повеселив гостей приключениями Тома и Джерри, одноклассница достала новую кассету и, многозначительно понизив голос, объявила, что покажет нам "Рэмбо". Нужно ли говорить, что фильм стал для нас откровением! Подобных боевиков в то время никто не видел, и от крутости происходящего на экране всем присутствующим надолго сорвало крышу. С того дня сочетание слов "смотреть видео" стало для меня обозначением самого изысканного удовольствия, какое только можно представить, но увы, вкусить его в последующие два года удалось всего раза три - в число близких друзей своей одноклассницы я не входил, и в гости меня часто не приглашали. Самое смешное, что всё это время у меня дома томился без дела в коробке совершенно новый видеомагнитофон, привезённый родителями из Франции. Его нельзя было подключить к нашему домашнему "Рубину", а купить хороший телевизор у нас тогда не было возможности.
Летом 1986 года на место "Рубина" был поставлен "Панасоник" из "Берёзки", и состоялось подключение магнитофона, которое было настолько торжественным, что не хватало лишь разбитой об экран телевизора бутылки шампанского. Странный человек по имени Резо, который помогал родителям осуществить дефицитную покупку телеящика, вставил куда нужно требуемые провода и вручил нам две видеокассеты, пообщав каждую неделю менять их на новые.
- Э, сюшай, я в этих дэлах знаю что гдэ, звони принэсу Рэмбо-Шмэмбо, всё что хочэш! - пообщал Резо моей маме и оставил свой телефон.
Я уже размечтался, как буду смотреть Рэмбо-Шмембо каждую неделю, но близкое общение с Резо не входило в планы моей мамы, и звонить ему она не стала. Больше того, она даже хотела сменить замок на двери квартиры, но на семейном совете решили, что это всё-таки перестраховка. Оставленные Резо фильмы были просмотрены в тот же вечер, и один из них стал даже большим откровением, чем "Рэмбо" - этот был "Кошмар на улице Вязов". Более сильного впечатления от видеопросмотра у меня, наверное, не было по сей день. Ведь это был не просто хороший фильм, ставший в своём жанре классикой - это был первый в жизни фильм ужасов. До этого, сидя дома у телевизора, можно было видеть только доброе российское кино про любовь и дружбу, и вдруг Фредди Крюгер, перчатка с ножами, кровь в потолок... Уау! Забавно, что сегодня очень хочется посмотреть как раз доброе кино про любовь и дружбу, а в телевизоре только кровь в потолок и при этом никакого "уау". Диалектика, однако, переход количества в качество, единство и борьба противоположностей.
Поиск кассет с фильмами стал моей главной заботой, и вскоре мне удалось познакомиться с третьекурсником МИРЭА Витей, у которого были "нужные связи". На этом заканчивается частная история моих личных впечатлений от видео, и начинается история развития видеобизнеса в России. Забегая вперёд, сообщу, что Витя является сегодня президентом известной компании, которая занимается дистрибьюцией лицензионных фильмов, совладельцем крупнейшей в России видеопрокатной сети и совладельцем нескольких кинотеатров. А с чего всё начиналось...
Витя был и остаётся прирождённым бизнесменом. На людях этой породы держится настоящее предпринимательство, и мало кто задумывается, каково им приходилось в восьмидесятые годы, когда столь достойное сегодня занятие именовалось презрительным словом спекуляция и было реально подсудным. Витя - бизнесмен от Бога. Каких бы высот не добился он в будущем, для меня вершиной его предпринимательского таланта навсегда останется сделка с поддельными аудиокассетами "Сони" в количестве ста двадцати штук, совершённая им в 1987 году. Витю кинули. Ночью при плохом освещении ему всунули двенадцать блоков фальшивых кассет-пустышек, в которых даже не было плёнки. Витя нашёл таких же кидал и перепродал им кассеты, ЧЕСТНО предупредив, что они поддельные. Перепродал с прибылью.
На момент нашего знакомства Витя жил с мамой в двухкомнатной квартире на "Соколе", приторговывал пластинками и джинсами, успевая в свободное от этого время сдавать курсовые по вычислительным машинам и полупроводникам, а всё его имущество состояло из магнитофона "Романтик" и сотни кассет с записями хэви метал, которые он давал переписать по два рубля за сторону. Последнее обстоятельство стало поводом нашего знакомства, и не знаю, как долго мне пришлось бы стрелять у родителей по два рубля на запись, если бы однажды я не поинтересовался у Вити, может ли он доставать кассеты с фильмами. Кассеты Витя доставать мог. Ему не на чем было их смотреть... Так началась наша дружба. Витя стал давать мне музыку бесплатно, приносил время от времени новые фильмы, а когда мои родители уезжали на несколько дней в какую-нибудь поездку, назначался "большой просмотр". Мы набирали три-четыре фильма, собирались компанией и всю ночь смотрели кино.
Между тем "дружба со спекулянтом" накладывала на меня свой позитивный отпечаток. Выгодно перепродав партию джинсов, Витя купил себе в магазине "Мелодия" аудиодеку "Вега", вторую деку купил по дешёвке у приятеля, уходившего в армию, напечатал на машинке список своих аудиозаписей и вскоре перевязывал рублёвые купюры районных меломанов в аккуратные тугие пачки. Имея в своём распоряжении готовое средство производства в виде двухкассетника "Шарп", я был бы инфантильным кретином, если бы не последовал его примеру, и так, в десятом классе, впервые познал радость абсолютной материальной свободы. Учитывая тогдашние потребности, свобода была действительно абсолютной - хочешь купить "Мальборо" - пожалуйста; хочешь посидеть в единственной на всю Москву пиццерии - сколько угодно. Через пару месяцев Витя обменял тугие рублёвые пачки на новенький видеомагнитофон, а я в то же время увидел в комиссионном магазине комплект универсальных шнуров для видеозаписи. Отпечаток "дружбы со спекулянтом" стал к тому времени значительно глубже. Шнуры были куплены, и в тот же вечер я излагал Вите гениальный бизнесплан - если аудиозапись стоит два рубля за сторону, видеозапись должна стоить не меньше десятки за кассету.
Прирождённый бизнесмен Витя реализовал бизнесплан в считанные дни. Он нашёл людей, в распоряжении которых были качественные видеозаписи, купил чистые видеокассеты, и мы создали свой собственный, стараниями Вити постоянно пополнявшийся, видеофонд. Снова был напечатан список, и в тугие пачки перевязывались уже не рублёвые купюры, а десятирублёвые. И вот здесь наглядно проявилось отличие прирождённого бизнесмена от инфантильного кретина, которым я всё-таки в то время являлся. Отыскав себе трёх-четырёх постоянных клиентов в лице хозяев первых московских видеосалонов, я решил, что дело сделано, и кататься мне теперь как сыру в масле отныне и всю дальнейшую жизнь. У меня появились друзья в Риге, я летал к ним в гости на самолёте, как на такси, и спускал все деньги в рижских кабаках, хвастаясь официантам, что я "самый крутой в Москве по видео". Витя этого не делал. Он расширял видеофонд, искал себе новых клиентов и через некоторое время огрошил меня новостью, что купил себе второй видеомагнитофон и в принципе в моём партнёрстве больше не нуждается. К чести Вити, он не только не расторг наши деловые отношения, но даже помог мне скопить деньги, купил на них второй магнитофон для меня тоже и разрешил свободно пользоваться общим фондом, который состоял к тому времени на 70-80 процентов из его кассет и только на 20-30 из моих. Начинался 1988 год. Мы не были, конечно, первыми в Москве видеопиратами, но всё-таки одними из первых.

 

1988 год. Металисты и видеопираты. Я - первый справа. Витя - второй слева

Слава Богу, рядом не было "люберов"!

Через полгода в комнате Вити постоянно работали шесть видеомагнитофонов. Они работали даже ночью, и он ставил себе будильник, чтобы просыпаться и переставлять кассеты. Ещё через некоторое время он сообщил мне, что познакомился с самим Тиграном, и скоро мы будем писать не вторые копии по десять рублей за кассету, а первые по пятнадцать. Я радостно закивал и... улетел в Ригу. Магнитофонов у меня было по прежнему два.
Тигран был в мире нарождающегося Российского видеобизнеса личностью ключевой, а потому легендарной. Неважно, сколько у нас было видеомагнитофонов, и насколько высоким получалось качество записей - мы с Витей оставались всего лишь одними из распространителей. Система Тиграна работала иначе. Точно уловив, что первейшим звеном в цепочке видеобизнеса является перевод фильма на русский язык, Тигран создал первых российских видеопереводчиков и стал таким образом главным производителем продукта, который в дальнейшем доносили до простых потребителей такие же распространители, как мы с Витей. Стюарды, летавшие на международных авиарейсах, привозили Тиграну новые фильмы. Ставшие впоследствии знаменитыми Гаврилов и Михалёв тут же озвучивали их прямо у него дома. Тигран тиражировал кассеты небольшими партиями и каждую неделю привозил их на Горбушку, где они тут же раскупались постоянными клиентами. Стоили кассеты так дорого, что покупали их только распространители. Покупать "нулёвую" копию для простого пользования было тогда немыслимой роскошью.
Витя установил с Тиграном постоянный контакт, и вскоре весь наш видеофонд состоял исключительно из "нулёвок". Я же в то время... летал в Ригу, потому что был безнадёжно влюблён в одну рижскую красавицу и тщетно пытался завоевать её сердце. В качестве одной из попыток я выбрал оригинальный, на мой взгляд, хотя и достаточно спорный способ. У меня дома давно валялась фирменная кассета с фильмом PSYHO-2. Витя пытался дать её Тиграну на перевод, тот почему-то не взял, и так она пылилась на полке - ни в фонд на запись, ни зайцу вместо кочерги. Бойкие переводы Михалёва вызывали у меня к тому времени давнее восхищение, и я почему-то решил, что если мой голос так же зазвучит из динамика телевизора, сопровождая действие фильма, это будет настолько здорово, что рижская красавица окажется немедленно покорена. Английский язык я учил в школе, причём не в специальной, и в аттестате имел четвёрку. Любовь затмила очевидную безрассудность предприятия, и я пустился на эту авантюру, даже не вспомнив, что при первом просмотре фильма не понял в диалогах почти ничего.
Звук фильма был записан на обычный диктофон, чтобы удобнее было прокручивать его туда-сюда, и я взялся за дело. Прокручивая каждую фразу по десять-пятнадцать раз, я улавливал отдельные знакомые слова, а незнакомые по часу искал в словаре, проклиная англичан, придумавших себе такую грамматику, что один и тот же звук может быть записан совершенно по-разному. К моему собственному удивлению, слова всё-таки удавалось найти, и настучав за весь день на машинке перевод первых пятнадцати реплик фильма, я поверил, что смогу довести задуманное до конца. Машинописный перевод был готов через месяц. Конечно, в нём были ошибки, что-то не удалось разобрать, и я написал подходящую по сюжету отсебятину, но процентов на 80 перевод был правильным. Хитро соединив проводами два видеомагнитофона и диктофон, я наложил свой голос на видеокассету, послушал, что получилось, и подумал: "Чёрт возьми! Конечно, не Михалёв, но в принципе... очень даже на уровне." Рижскую красавицу я не покорил. Зато покорил Витю.
- Чувак, если ты можешь так переводить, мы не хуже Тиграна станем! - обрадовался Витя, послушав мой перевод, а через пару дней с хитрой улыбкой протянул мне видеокассету. Повторить подвиг, свершённый во имя любви, только лишь ради того, чтобы "мы стали не хуже Тиграна", было выше моих сил, и я уже хотел отказаться, но, взглянув на кассету, понял, что деваться некуда - подвиг придётся совершать снова, теперь уже из любви к искусству. Витя предлагал перевести не что-нибудь, а вторую серию моего самого любимого на то время фильма. Продолжение, которого все с нетерпением ждали несколько лет. Фильм наконец-то появился на американских экранах, но в Москве его не было даже у самого Тиграна. Больше того, фильм не вышел на видео даже в самой Америке, и Витин приятель-стюард спёр экранную "тряпку" в пиратском видеопрокате Сингапура. Шёл 1989 год, а фильмом, который предлагал перевести Витя, была вторая серия трилогии "Назад в Будущее". Отчасти благодаря приобретённому на первом фильме опыту, отчасти благодаря энтузиазму, которым заряжало любимое кино, новый подвиг удалось совершить всего за две недели. Витя остался доволен, а я на волне счастья от того, что стал "чуточку как Михалёв", согласился перевести ещё две картины - комедии "Всё наоборот" и "Дорогая, я уменьшил детей", спёртые тем же стюардом из того же Сингапурского проката в его следующий рейс. Эти подвиги заняли, по моим меркам, совсем мало времени - по неделе на каждый. И уж совсем удивительным казалось мне то, что незнакомые слова встречались теперь не так часто, и в словарь приходилось лазить не на каждую вторую реплику, а всего лишь на каждую десятую.
Здесь требуется пояснить, что переводить в 1989 году видеофильмы примерно то же самое, что сейчас сниматься в настоящем Голливудском кино. Разумеется, меня распирало от гордости, и даже не смущал тот факт, что подлинные титаны видеоперевода, с которыми я себя сравнивал, переводили фильмы синхронно без остановок и, уж конечно, не тратили неделю на то, чтобы со словарём написать себе весь текст на бумажке. Способ достижения цели был для меня не важен. Важен был результат. Как выяснилось, некоторым был важен и способ.
- Здравствуй, Павлик. - приветствовал меня однажды из телефонной трубки незнакомый мужской голос, - Мне Витя дал твой телефон, ты ему "Назад в будущее" перевёл. Я послушал, мне понравилось. Это Тигран говорит, ты про меня слышал.
Тут меня распёрло от гордости как брошенную в костёр консервину - сам Тигран просил повторно перевести "Назад в Будущее-2" теперь уже для него, потому что фильм наконец-то вышел на лазерном диске. Перевод был готов, оставалось ещё раз прочитать его перед микрофоном, что и было сделано.
- Ну что, хорошо, хорошо... - задумчиво говорил Тигран, прослушивая запись, - И сколько у тебя времени на такой текст уходит?
- Дня три-четыре, - приврал я, чтобы придать себе побольше значимости.
- Четыре дня до фига, Павлик! За день надо переводить кино, за день, что ты... Ладно, фильмов у меня много, допустим за три.... Если мне предложу переводить - сможешь? - Можно попробовать... Только я не знаю точно... Может у меня три дня на фильм уйдет, а может и неделя, - стушевался я.
- А вот я дам тебе на пробу одно кино - проверим, - сказал Тигран и протянул мне кассету, - переведёшь - звони.
Я перевёл эту кассету и сразу же позвонил Тиграну. Это было не через три дня, не через четыре, и даже не через неделю. Это случилось через пять лет.
Фильм, который предложил перевести Тигран, изобиловал диалогами и оказался для меня в то время неподъёмно сложным. Это была молодёжная драма "Огни святого Эльма" с юной Деми Мур в одной из главных ролей. Я ходил вокруг да около той кассеты целый месяц, а потом мне предложили сыграть главную роль в немецком фильме "ПЕРВАЯ УТРАТА". Я уехал в Германию. "Огни Святого Эльма" остались пылиться на полке.
Несколько месяцев в Германии были интересным периодом, но сильно подорвали мои без того слабые позиции в нашем с Витей кассетном бизнесе. За это время Витя стал заниматься исключительно записью с лазерных дисков, а шесть своих видаков и весь наш видеофонд передал своему бывшему сокурснику, который выполнял заказы за двадцать процентов от стоимости. Витя договорился с сокурсником, чтобы тот давал мне нужные кассеты, и я долгое время ездил за ними к чёрту на кулички, чтобы на следующий день строго в девять часов возвращать обратно. Это было неудобно и даже обидно, особенно когда приходилось возвращать свои собственные кассеты и выслушивать нарекания от малознакомого мне сокурсника, что я привёз их на час позже, и у него сыпется заказ. Увы, таковы были условия. Ситуацию еще можно было исправить - набрать побольше клиентов, продать привезённую из Германии фотоаппаратуру, чтобы купить вторую пару простеньких видаков, заняться самому расширением видеофонда... Но пришло время писать дипломный сценарий, и это показалось более важным. А потом встал вопрос "быть или не быть" в отношении повести, и я выбрал "быть". Я забрал у Витиного сокурсника свою долю кассет и распродал их по частям. Удивительно, как меняется система ценностей. Четырёх десятков кассет хватило тогда, чтобы полгода спокойно писать, не думая о деньгах. Оставшийся год работы над повестью обеспечила проданная фотоаппаратура. Тогда это казалось огромной жертвой. Сегодня выглядит мелочью.
Неверное, у многих возникнет вопрос - почему сыну известных и, наверняка, не бедных родителей нужно было продавать какие-то вещи, чтобы осуществить литературный дебют? Неужели ему не помогали и не обеспечивали всем необходимым? Разумеется, помогали. Но жил я к тому времени уже отдельно, а приходить каждую неделю к маме с отчимом и просить 25 рублей на еду было неудобно, что бы я там ни писал. Родители помогали главным образом отношением, считая, что не нужно капать мне на мозги, заставляя искать после института какую-то работу, а нужно поддерживать меня в желании довести до конца то, что я задумал. Они поддерживали. Особенно, когда меня мучили комплексы, что все мои друзья давно зарабатывают деньги, а я пишу какую-то повесть, которая непонятно кому нужна. Книгоиздательство, в отличие от видеобизнеса, было в то время не на подъеме.
В 1994 году, сразу после завершения повести, отчим отправил меня учить английский язык в Соединённые Штаты. В то время многие жили с мыслью, что "здесь всё дрянь и нужно заграницу", и у затеи был свой дальний прицел - если бы Америка пришлась мне по нраву, через полгода учёбы я мог бы поступить в какой-нибудь американский вуз, например в киношколу Калифорнийского Университета на то же сценарное отделение. Но через два месяца я понял, что по нраву мне только Москва, а потому неплохо бы придумать, чем заняться по возвращении. Идея переводить фильмы пришла в голову почти сразу. Языковая школа, в которой я учился, оказалась довольно слабой, поэтому метод форсированной учёбы я придумал сам - брал каждый день в прокате два фильма и по два раза их просматривал. Ещё через месяц на экраны Соединённых Штатов вышел фильм, который до сих пор остаётся у меня самым любимым - PULP FICTION. Я посмотрел его в Бостонском кинотеатре, и с удивлением обнаружил, что понимаю практически всё. "Непереводимым" осталось для меня только название, и я долго гадал, как же справятся с ним наши видеопереводчики, когда фильм появится на кассетах в России. Гаврилов справился блестяще - лучше, чем "Криминальное чтиво" это название не перевести.
В Москву я вернулся под новый год, привезя с собой три серии "Звёздных Войн", чтобы потренироваться в переводах и понять, сколько требуется на них времени. Я по-прежнему печатал себе текст, но времени на это уходило теперь три дня, а заглядывать в словарь почти не приходилось. В апреле я достал с полки покрытые слоем пыли "Огни Святого Эльма", перевёл фильм дней за пять и позвонил Тиграну.
- Тигран, ты мне кино давал перевести. Я перевёл, - сказал я так, словно мы общались несколько дней назад.
- Ну, молодец, привози, - ответил Тигран так же беспечно, и я даже не удивился бы, похвали он меня за быстро сделанную работу.
Перевод Тиграну понравился. Он снова предложил мне работать, но было жёсткое условие - на фильм отводится один день, днём получил - вечером отдал. Работать без остановок я был всё-таки не готов, но выданный Тиграном магнитофон позволял переводить фильм кусками - прослушивать, озвучивать одну-две сцены и, в случае необходимости, отматывать плёнку назад, чтобы исправить ошибку или оговорку. Первым фильмом, озвученным таким образом, стала дурацкая сказка "Прыгающие эльфы". Перевод был "троечный", но я уложился в несколько часов и понял, что смогу делать это и дальше. Второй фильм "Дурдом" был сделан уже на "четыре". Седьмым по счёту фильмом стала комедия "Билли Медисон", за которую я поставил себе твёрдую пятёрку, и произошло это следующим образом. Шёл я по рынку ЦСКА, выбирал ботинки. Вдруг слышу со стороны прилавка с видеоновинками голос незнакомого переводчика. А я болезненно воспринимал конкуренецию, и новый голос меня здорово напряг. "Хорошо переводит, гад! - думаю, - С драйвом... Сволочь, лучше меня... Скотина! Ненавижу!" Подхожу ближе, а фильм, оказывается, "Билли Медисон", и перевод мой собственный! И так мне на душе хорошо сделалось, что купил я себе на радостях за сто пятьдесят долларов выпендрёжные полусапожки, которые впору носить или рок-звезде или конченному дебилу. Рок-звездой я был. Так сапожки в шкафу и валяются.
Разумеется, не все переводы были удачными. Особенно обидно за чудесный фильм "Вся правда о кошках и собаках" с Умой Турман. Кассеты мне привозили около четырёх часов дня, и закончив первый просмотр к шести вечера, я, как правило, успевал сделать перевод к двенадцати или к двум часам ночи, в зависимости от сложности фильма. Если фильм задерживался, начиналась нервотрёпка. Вопрос не стоял, успею ли я закончить перевод - это подразумевалось само собой; вопрос стоял - успею ли я заснуть хотя бы в четыре утра. Если фильм задерживался до восьми вечера и был сложный, как драма Спайка Ли "Клокеры", работать приходилось всю ночь - утром кассета должна была тиражироваться. "Всю правду о кошках и собаках" я ждал к шести вечера. В шесть позвонил заместитель Тиграна Павел и сказал, что к кассету привезут к восьми. В восемь ничего не привезли. Павел позвонил снова и сказал, что фильм привезут в девять, причём только на студию, а его ещё полтора часа перегонять из NTSC в PAL и полчаса везти до меня. Получить фильм в одиннадцать часов значило в половине первого ночи закончить только первый просмотр. Я напился кофе и до одиннадцати вечера ходил по квартире из угла в угол. В одиннадцать Павел позвонил и сказал, что фильм привезли только что, перегонять его в PAL нет времени, и он вытащит NTSC магнитофон из аппаратной, чтобы я переводил прямо на него. В половине двенадцатого Павел с десятикилограммовым магнитофоном под мышкой и кассетой в руке был у меня дома. NTSC магнитофон был сделан под американский стандарт и работал от напряжения 110 вольт. Понадобился трансформатор. Трансфоратор нашёлся, но в него не влезала прямоугольная американская вилка. Я придумал, как сделать переходник, прикрутив к проводу от магнитофона шнур отрезанный от обычного удлинителя, и мигом резанул по шнуру ножницами. В руках грохнуло и полыхнуло, сновно взорвалась петарда, и Павел, мужчина весьма внушительной комплекции, сел с магнитофоном в руках прямо на кассету с фильмом. Оказывается, второпях я не вытащил вилку удлинителя из розетки. Ещё полчаса ушло на то, чтобы разобрать раздавленную кассету и переставить плёнку в целый корпус. После всех потрясений я закончил первый просмотр в третьем часу ночи, и какой к девяти утра получился перевод не могу даже представить. Подозреваю, что на твёрдое "два".
Интересная судьба у фильма, ставшего моей "визитной карточкой" - комедии "Не грози Южному Централу, попивая сок у себя в квартале". Впервые этот фильм появился в конце 1995 года. Не считая неправильно переведённых титров о "каждом десятом ниггере, застреленном в кинотеатре во время просмотра фильма о жизни в чёрном квартале", я перевёл кино на "пятёрку" и порадовался, что наконец-то мои переводы кто-нибудь заметит - до этого значимых работ было всего четыре: комедии "Билли Медисон", "Увалень Томми", "Пятница" и "Пока ты спал". Фильмы хорошие, неплохо переведённые, но всё же далеко не "сенсационные". "Не грози Южному Централу" показался мне комедийным шедевром. Я был уверен, что на следующий день вся Горбушка будет говорить, что появился потрясающе смешной фильм, который хорошо перевёл какой-то новый переводчик. Увы, "Южный Централ" прошёл почти незамеченным. Через несколько месяцев кассета повсюду появилась в магазинах в белой "фирменной" коробочке. Я купил её, вставил в магнитофон и здорово огорчился - фильм выпустила в широкую продажу другая студия, и на кассете был мой перевод слово в слово, даже с теми же ошибками, но озвученный совершенно другим голосом. Вернуть себе "авторство" перевода я смог только в 1999 году, когда фильм вышел на оранжевой лицензионной кассете. Тогда же я исправил неправильный перевод вступительных титров, и упрёк, до сих пор оставшийся в пресс-релизе на сайте ВИДЕОГИД, давно уже не актуален. А заметили "нового переводчика" только в 1996 году после фильма "Убрать Перископ".
Опять же забавно, как меняется система ценностей. Как важно было несколько лет назад, чтобы кто-то заметил и оценил достаточно кустарную и малопрофессиональную работу, которая сегодня практически канула в лету. Сегодня над полным дубляжом фильма трудится в специальной студии целый коллектив профессионалов - режиссёр, звукорежиссёр, актёры. Текст перевода нужно не просто наговорить в микрофон, а литературно обработать и уложить в губы героев, чтобы совпадала артикуляция. Над одним словом можно проработать иногда полчаса. В фильме "Холостяк", для которого я делал дубляжный текст, есть сцена, где герой Криса О'Доннела дарит героине Рене Зеллвегер кольцо и говорит: "You win!" В случае обычного закадрого перевода можно было бы с ходу ляпнуть в микрофон "Твоя взяла!" или "Ты выиграла!", но в случае с полным дубляжом это невозможно. "You win!" - слишком короткое словосочетание, и пришлось провозиться немало времени, прежде чем родилось короткое "Пляши!", которое идеально подошло и по артикуляции и по смыслу. А сколько пришлось возиться с Остином Пауэрсом, где в артикуляцию приходилось укладывать каламбуры! А роли Остина Пауэрса и Доктора Зло, которые озвучивал один и тот же человек! Эта огромная профессиональная работа остаётся в тени, и люди, которые её выполняют, получают от видеоманов незаслуженно меньше лавров, чем первые синхронные переводчики. Леонид Володарский навсегда останется голосом-легендой, и он по праву этого достоин. Человек, ставший голосом Остина Пауэрса и продублировавший как режиссёр практически все последние кинохиты, остаётся для большинства кино-видео зрителей совершенно неизвестным.

"Переводы фильмов - прекрасная работа, и можно было бы ничем больше не заниматься, но любовь к кино и тяга к письменному столу побудили написать киносценарий. Оказалось, что этот жанр литературного творчества требует абсолютно иных навыков, чем те, что появились в ходе работы над повестью. Сценарий пишется скупым языком, избавляя от необходимости затрачивать много труда на оттачивание каждой фразы, но это упрощение с лихвой компенсируется трудностью, с которой даётся выстраивание чёткой линии действия. Сценарий должен быть собран точно, как швейцарские часы, а прежде нужно "выточить" в голове каждую отдельную деталь. Сценарий "РЕТРО ДЛЯ МАРСИАН" "вытачивался" целый год и еще в течение полутора лет пять раз полностью переписывался. Эта история записана простым "телеграфным" языком, не претендующим на литературность, но потребовала едва ли не большего труда, чем дебютная повесть. Надеюсь, через полтора-два года этот сценарий станет фильмом.

Огромное спасибо Павлу Санаеву за предоставленную информацию.

Рифату, за предоставленный фотоматериал.

Официальный сайт Павла Санаева : http://www.ruskino.ru